90.
Тиль
(10.10.2005 18:38)
0  
ОНА, МЕЧТА И ЖИЗНЬ
Ленка втиснулась в вагон метро и успокоилась. Сейчас восемь часов утра. Если втиснуться именно в восемь, то можно быть уверенной, что успеешь на учебу вовремя. Если нет - опоздание гарантированно. А опаздывать нехорошо. Некультурно. Точность - вежливость королей. А Ленка - королева.
Бок о бок с ней стояла девушка лет двадцати двух и читала глянцевый журнал. Девушка стояла в профиль, и ее нос напоминал птичий клюв. Но она, видимо, ничуть по этому поводу не беспокоилась и держалась так, будто вчера победила на конкурсе красоты.
- Скворец! - подумала Ленка и чуть не засмеялась. От нечего делать она стала читать глянцевый журнал, благо он Ленке был хорошо виден. Журнал изобиловал фотографиями певиц и актрис с неестественно красивыми искусственными лицами. Скворец с жадностью и завистью глядела на них и, наверное, хотела быть такой же. Носить на себе маску неестественной красоты, приковывать взгляды. Нет, она считала себя красивой, но не настолько же+
Ленка тоже смотрела. Но не завидовала. Она знала, что она даже сейчас, в этой давке, выглядит не хуже какой-нибудь Джей Ло или, скажем, Моники Белуччи. Ленке не требовалась маска. Она САМА была ей. Приковывала взгляды и терпела зависть подруг.
Через полминуты поток спешащих людей вынес и Ленку, и скворца, и сотни других из душного вагона.
Сказать - не сказать+ Желание добиваться своего умирало в духоте непонимания отца и безразличия матери. Они убивали его, такое слабое и беззащитное. Но оно умрёт только вместе с Ленкой. Это желание - росток, который вырос на земле под названием талант. А талант либо есть, либо его нет. И убить его невозможно. Завянет росток желания - земля - талант тут же родит новый. И так навсегда, пока человек не умрёт и не унесет с собой эту плодоносящую землю.
Отец грыз семечки, тупо уставившись в телевизор. Ленка смотрела на него и думала, что, может быть, сейчас опять скажет про театральный институт, про любовь к сцене и кино, про сценарии и стихи+ Отец, не переставая жевать семечки, рыбьими глазами посмотрит на нее и скажет:
- Я не понимаю, чего тебе надо? Учишься в таком крутом институте! Не хочешь учиться?! Давай, бросай всё! Иди, торгуй на рынке!
- Ты не понимаешь! - встрепенется и вскрикнет желание, - Я хочу учиться! Но только там, где хочу+В театральном. И я всё сделаю, чтобы поступить туда!
- Зачем тебе это надо? - пожмёт плечами отец и уткнётся в телевизор.
И на душе зашумит бурный ливень, смачивая землю - талант и давая жизнь ростку - желанию.
Картина разговора с отцом пронеслась в Ленкиной голове. Она еще раз посмотрела на него, встала и ушла. Что толку с ним говорить+Он никогда ничего не поймет. Даже когда сломает жизнь своей дочери. Будет думать, что не сломал ее, а перестроил. Словно сделал перепланировку в квартире. Но в некоторых квартирах ничего перепланировывать нельзя, можно повредить несущую стену.
Три года Ленка существовала в медицине: медицинский колледж, теперь институт, а потом+ Одинокая несамореализовавшаяся женщина. Страшно звучит. Будет писать сценарии "в стол", иногда перечитывать их и прогонять перед глазами кадры фильмов, которые никто никогда не увидит. Лет в пятьдесят сойдет с ума, ее увезут в психиатрическую клинику и на этом жизнь практически кончится. Через несколько лет умрёт, ее похоронят, и никто не придёт на могилу. Такой расклад Ленку никак не устраивал, и она решила свернуть с этого пути. Хуже чем он не будет. Хуже чем он нельзя.
Шурша золотистыми осенними листьями памяти, Ленка очень часто вспоминала своё прошлое. Есть такое выражение: "Нам рано жить воспоминаниями". Ими жить никогда не рано, ибо, не вспомнив прошлое, не поймешь будущее. Прошлое будто луч света, освещающий дорогу новых секунд, минут, часов и лет. Прошлое - всё, что есть у Ленки. Там осталось беззаботное детство, забытые обиды и старый домик у реки, которого теперь у нее нет. В нём засыпают и просыпаются, ругаются и мирятся, варят обед и моют полы чужие люди. Они отняли этот дом у Ленкиной матери. Предки - господа раздарили его по частям, оставив потомкам лишь две жалкие комнаты, в которых сто лет назад жили их слуги. Ленка отдыхала там два лета, а потом ни ее, ни мать, ни отца не пустили даже за калитку. Она помнит тот дождливый осенний день, когда сгружали кровати, стулья и прочую мебель в грязный грузовик, как покрикивала новая хозяйка, и вокруг дома ходили охранники с оружием, как мерзкий дождь хлестал тоненькими струйками по сердцу и душе. Ленка стояла в стороне, и никто не видел, что она плачет. Слезы на щеках смешивались с дождем. Ей было безумно жалко дом, но еще жальче ЕГО, если, конечно, здесь уместно слово "жалость". Тоска, разъедающая сердце, будто соляная кислота - кожу. Ленка звала его Хэрри. Не знала, почему. Просто ей однажды приснилось это имя. А главное - оно ему нравилось. Хэрри работал в центре управления полетами, выполнял какую - то очень опасную работу, о которой Ленке мало рассказывал. От этого она волновалась еще больше. Познакомились они на улице. Ленка упала с лестницы, сломала ногу, а он оказался поблизости и отвёз ее в больницу. Приходил к ней каждый день, приносил цветы и апельсины, и долго смотрел то в лицо, то на сломанную ногу безгранично умными зелёными глазами. Они мало разговаривали. Молчание говорило за них.
- Я люблю тебя.
- И я люблю тебя.
Через некоторое время кости на ноге срослись, сняли гипс и вытяжение, отпустили домой. Встречать пришел только Хэрри. Отец был на работе, мать не посчитала нужным приехать. Хэрри поймал такси и отвёз Ленку к себе, в уютную квартирку в ближнем Подмосковье. Ленка любила Подмосковье, потому что оно было ближе к природе. Там люди не бежали толпой, глядя только вперед и не замечая никого вокруг. Они шли и видели окружающий их мир. Видели и чувствовали свою жизнь, а не механически отбрасывали исписанный листок прожитого дня. День прошел - и слава Богу. Нет, там всё не так+
Ленка жила у Хэрри ровно восемь дней. На девятый утром в квартиру вошли люди в строгих черных костюмах и забрали его с собой, ничего не объяснив. Ленка помнила последний взгляд, который говорил "Прости!", но в тот момент ей показалось, что глаза сказали "Не переживай! Завтра я вернусь, и всё будет хорошо".
Через четыре дня Хэрри похоронили. На поминках было много народа и всех Ленка видела в первый раз. Все они ходили со скорбными лицами, печально смотрели на нее и прикладывали к глазам белоснежные платки. Эти люди были похожи на кукол. Ленка сидела у стола и не понимала, как такое могло случиться и как ей теперь жить, без НЕГО. Больше никто не позвонит вечером, никто не улыбнется, и умные зеленые глаза никогда не посмотрят на нее. Бог сыграл злую шутку и отобрал у Ленки воздух. Он смотрел с неба, как ее душа корчится в муках и хватается за горло. Боже, неужели всё, что ты делаешь, к лучшему?!
Ленка очнулась от воспоминаний. Раздался резкий телефонный звонок. Она взяла трубку. Звонил Юдин, студент из параллельной группы. Он пел, играл на гитаре и фортепьяно. Отец Юдина двадцать лет играл в какой-то рок - группе и всему научил своего сына. Ленке Юдин понравился, Юдину понравился Ленкин голос и песни, и они стали выступать вместе.
В институте регулярно устраивались концерты в лучших залах Москвы. Эти дни для Ленки были настоящим праздником. Выйти на сцену и спеть+ Ее хлебом не корми, только дай спеть на сцене и услышать аплодисменты зрителей. А Юдину было все равно. Он каждый вечер пел в переходе метро, и аплодисментов ему вполне хватало. К тому же еще и деньги платили. Ленка никогда не думала о деньгах. Она была готова петь дни и ночи бесплатно, пусть даже для одного слушателя. Юдин ее не понимал. Ленка не понимала Юдина.
- Привет, Лен! Как дела?
- Нормально, ты как?
- Да ничего. Все нормально. Я сделал минусовку на твой "Ветер". Надо порепетировать.
- Сделал?! Здорово! Давай встретимся завтра.
- Короче, завтра к одиннадцати приезжай ко мне. Адрес помнишь?
- Конечно помню! В одиннадцать буду у тебя. ОК!
"Ветер" - любимая Ленкина песня. Она написала ее случайно. Просто возникла в голове ритмичная мелодия, прошел час, а она все вертелась в голове. Ленка включила запись на магнитофоне и напела. Слова пришли потом, в душном вагоне метро. Они приходят в самый неподходящий момент. Но ждешь их всегда.
Через неделю был концерт. Мероприятие для элиты, для студентов самого уважаемого медицинского института. Все это напоминало вручение премии "Оскар". Блестящие девушки-звезды, шикарные улыбки, и музыка, музыка, музыка +
Ленка сидела в гримерной и растирала по лицу тональный крем. Кожа становилась ровной и очень красивой, с чуть смуглым оттенком. В этот день Ленка была похожа на богиню. Ее украшало внутреннее счастье. Счастье оттого, что сегодня она выйдет на сцену, споет и услышит аплодисменты. Словно сделает глоток свежего воздуха.
В гримерную, смеясь, ввалились Настя и Лешка, счастливые люди. Счастливые потому, что уже закончили институт и теперь смотрели на Ленку и Юдина сочувствующими взглядами. А Ленка и Юдин в свою очередь смотрели на них и не понимали, как же можно закончить институт и выжить. Настя и Лешка всегда приходили на подобные мероприятия и приносили водку. Ленка имела слабость к выпивке и поэтому ждала их с нетерпением. И в этот раз Лешка с грохотом приземлил сначала одну, а потом и вторую бутылку на гримерный столик.
- Ты прям звезда! - сказала Настя.
- И правильно! На сцену надо выходить красссивой!- проговорил уже подвыпивший Лешка.
Через час Ленка сидела в гримерной в окружении знакомых и незнакомых людей и смеялась по любому поводу. Она напилась. Было легко и не хотелось думать о плохом. Юдин что-то играл на гитаре, Ленка пела. И вот так, в тесной гримерке, с людьми, которые ее понимают, она готова была просидеть сколько угодно, потому что это и есть ее жизнь.
Жаль, многие этого не понимают+
Водка шла легко и иногда даже без закуски. Но никто не выглядел пьяным. Просто веселые красивые люди и все. Ленка смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Таких девушек она видела на церемонии вручения Оскара и уж никак не думала, что превратиться в одну из них, гламурную и неземную, так просто. Рядом с ней стоял Макс, студент третьего курса. Он прислонялся к гримерному столику, а Ленкина голова падала ему на бедро. Он опустил взгляд на ее лицо и сказал: "Ты слишком много напудрилась". Ленка вздохнула, улыбнулась и обняла Макса за бедра. Макс ничего не понимает. Если не напудриться сильно, то на сцене лицо будет выглядеть сине-зеленым.
До концерта осталось полчаса. Ленка и Настя нервно курят на лестничном пролете. Пьяный Макс ходит с пакетом фисташек и всех угощает. Юдин с укором смотрит на Ленку. Он не одобряет курения. Это вредно для голоса. А ей уже все равно. Вокруг радость и предконцертная суета, в ней теряешься и через некоторое время осознаешь, что просто приятно чувствовать себя частью этого высокоорганизованного бедлама.
Проходит полчаса, и еще полчаса, и еще двадцать минут. На сцену выходят Ленка и Юдин, не дрожат колени, не нервничают руки, голос спокоен, а душа открывается навстречу огромному залу. Вот она - жизнь и вот они - те драгоценные пять минут, ради которых стоит жить!
Все прошло и оставило светлый след в ее душе. Но светлым ему оставаться недолго. Будни испачкают его грязной скукой, которую невозможно смыть, а можно лишь закрасить точно таким же слоем, светлым и сияющим, как звезды.
Но закрасить нечем, Ленку душат дни, один за другим, они тянутся и тянутся, и нет им конца. Каждый день метро, институт, непонимание отца и безразличие матери+ Концертов больше не проводят, у института нет денег на аренду залов, Юдин больше не поет и не играет, он нашел очередную любовь и запутался в ней, как муха в паутине, А Ленка все пишет и пишет, только никому это не нужно. Она пишет "в стол". Перешла на второй курс института, хотела бросить, но что-то задержало. Усталость не пустила на волю. Усталость сильнее желания. Делайте, что хотите, я буду тихо умирать, но бороться больше не могу+ Именно этого Ленка боялась больше всего. Она понимала, что могла бы изменить свою жизнь и хоть как-то реализовать мечту, но в ней сидели страх и усталость. Бороться с таким грузом трудно, а иногда и невозможно.
Как назло объявилась старая знакомая с медколледжа, Маринка Павлова. Ленка познакомилась с ней, когда училась на третьем курсе. Почему-то Маринка решила, что Ленка именно тот человек, с которым можно по-настоящему подружиться. Но не просто подружиться, а сесть на шею, обхватить эту самую шею руками и начать душить, медленно и мучительно, иногда позволяя сделать ничтожный глоток воздуха.
- Ты неправильно живешь, - говорила она.
- Я живу так, как считаю нужным, - думала Ленка, но никогда не говорила эту фразу вслух.
Маринка ходила за ней по пятам и учила жить. После месяца знакомства у Ленки создалась впечатление, что она полнейшее ничтожество, ничего не понимающее в жизни, и мир ее - стоячее болото. Маринка не давала ей передохнуть, таскала за собой везде, даже в спортивную секцию на занятия стрельбой из лука, что Ленке уж никак не было интересно. Все продолжалось полгода, потом Ленка не выдержала и высказала ей все. Маринка улыбнулась и протянула бумажку с адресом.
- Пиши, я ждать буду. Только обязательно напиши! - сказала она, повернулась спиной к Ленке и ушла.
Ленка не писала долго. Не было желания. А потом вдруг сорвалась и написала. Маринка прислала ответное письмо. Так, ничего особенного, про учебу и жизнь в целом. Ленке не хотелось изливать ей свою душу, но больше некому. А держать в себе больно. И тяжело.
Сейчас Маринка писала письмо "не в своем стиле". С ней что-то произошло. Через два слова - мат. Письмо было похоже на набор слов, иногда умных, иногда абсолютно не сочетающихся с остальными, а иногда и просто неприличных. Смысл письма состоял в том, что Маринка все так же "любит" Ленку, хочет, чтобы у нее все сложилось хорошо, ведь у нее столько талантов и разводить хандру при их наличии просто глупо. Ленка читала эти строки и ни одно слово не задевало ее. Она отложила письмо и подумала, что если она напишет Маринке все, что чувствует, та не поймет. Просто скажет: ты неправильно живешь. Да что значит в конце концов "правильно" жить? Придерживаться каких-то шаблонов? Ложиться спать в десять, вставать в семь, улыбаться, когда все улыбаются, плакать, когда все плачут, любить институт, учить все от корки до корки, не думать о смерти+ И это называется жизнью?! Нет, это называется "бессмысленное существование". Ленка встала и подошла к окну. Моросил дождь. Казалось, что она смотрит за окно и видит собственную душу. Дождь моросил в ней и не намечалось никакого просвета. На улице дождь кончится, разойдутся тучи, и выглянет солнце, а в душе ничего не изменится.
Тикают часы. Тик - так, тик - так+ Странно, все меняется, а они все тикают и тикают, ничего их не волнует. Вдруг Ленку передернуло. Что-то не так, не так+ - пронеслось в ее голове. Она копалась в себе, но ничего не находила. И наконец поняла: в ней умирает желание, выросшее на земле под названием "талант". Всё. Больше ничего не будет. Не будет! Не будет! Она схватилась за голову и упала на диван. Словно в бреду, она металась, и то ли кричала, то ли шептала что-то. Ленка потеряла себя, ее больше не было, осталась оболочка. А кому нужна пустая оболочка? Никому. И Ленке тоже. Вся прошлая жизнь, как долгая болезнь, убивала и выжигала Ленкино "я". Измени она ее раньше и, может быть, все было бы по-другому. Спасибо мама, спасибо папа, вы сделали свое дело. Почти все ваши мечты сбылись. Больше вам ничего не нужно+
Резиновый жгут сдавливает руку выше локтя, другая рука дрожит, держа пустой шприц. "Простите, мама и папа, простите все, кого я обидела. Прости, небо, за то, что никогда тебя не увижу, прости, земля, что никогда не пройду по тебе, прости, Бог, что приду к тебе раньше, чем нужно. А может, и не раньше+", Ленка положила лист бумаги на стол. Слезы капали на него, но она их не замечала. Она не волновалась, ведь жить больше незачем. И просто невозможно.
За окном смеркалось. В комнате горела тусклая настольная лампа и в ее свете сидела Ленка. Рука со шприцем коснулась другой руки, тонкая игла легко вошла в вену, и в нее начал поступать воздух. Кубик, два, три, четыре, пять+ Голова закружилась, стало трудно дышать, потемнело в глазах+ Шесть, семь, во+
|
